«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - Страница 109

109

– Господи помилуй, – пробормотал я и рявкнул, – пали!

Одновременно откинулись орудийные порты, раскаленные шипы коснулись запального пороха, и пушки, отпрыгнув на полсажени, изрыгнули ярость картечи по врагу. По ушам хлопнуло грохотом залпа, на время выключая слух, все пространство между первым и вторым рядом щитов заволокло дымом. Расчеты яростно заработали банниками, вычищая стволы от тлеющих остатков. Сейчас необходимо прикрыть работу расчетов и заодно восстановить внешнюю стену гуляй-города.

– Ва-а-л!

Ратники в мгновение перестроились в несколько рядов, закрывшись чешуей щитов.

– Вперед!

– И – раз! – слитно двинулись вперед ряды. – И – раз!

В редеющем дыму проступали силуэты оглушенных и раненых степняков. Их сразу добивали. Картечь прорубила широкие просеки во вражьих толпах. Под ноги страшно смотреть…

Остальные монголы в панике скатывались по склону. Ратники выдвинулись вперед, подняли первый ряд стен и организованно вернулись под их защиту. С опозданием посыпались стрелы.

В глубине леса почти одновременно ухнули взрывы. Ага, отряды в тыл все-таки послали. А вдруг новики не управятся? Вдруг поганых через лес пройдет больше?

– Макар Степанович, будь добр, помоги своей сотней нашим лесовикам.

Лисин увел бояр в лес. Я поймал усталый взгляд Кубина.

– Власыч, не след тебе в общей свалке быть, – я поднял руку, прерывая возмущение старика, – возьми карабин, поднимись на башню и смотри в оптику. Если поганые притащат камнеметы, или еще чего неприятного, то сообщишь.

– Батыя подстрелить? – без улыбки пошутил Кубин.

– Без опыта все равно не достанешь, но если что, то максимум пять патронов… но наверняка!

– Есть, княже! – и дед Матвей приложил руку к шлему.

* * *

Я бродил среди павших ратников и всматривался в лица. Имена крупными буквами вспыхивали в памяти. Их теперь никогда мне не забыть. Сколько воев уже погибло? Не знаю. Счет давно потерян. Где князь Борис? А Лисин Илья? Почему не вернулся Макар Степанович?

Медленно обвожу взглядом заваленное телами поле боя. Потом смотрю на вражий лагерь. Монголы прервали атаки и затихарились, явно не зная – как бороться с русскими и их страшным оружием. Три атаки мы отбили только благодаря артиллерии и каждый раз, когда монголы в панике откатывались с холма, восстанавливали передовую стену. Потери у нас страшные. Даже у хорошо защищенных от стрел пушкарей. В пылу боя один заряжающий поторопился и, не пробанив ствол как следует, сунул новый заряд. Тлеющие остатки воспламенили порох как раз в момент проталкивания унитара. Выстрелом парня разорвало пополам…

Устав бродить, я подошел к бревенчатой стене. Тут трупов меньше. Бросил щит на снег, собираясь на него присесть, и вздрогнул от того, что сидящий у стены человек, которого я принял за убитого, вдруг открыл глаза и спросил:

– Отец вернулся?

– Нет.

Илья посмотрел сквозь меня и закрыл глаза. Рядом с ним шевельнулся лежащий вдоль стены князь Борис. Живы! Хоть одна хорошая новость, а то я считал, что они погибли. Хотя немудрено, что я принял их за мертвых, выглядели они как трупы, лежащие вокруг нас: все в рваных и рубленых ранах и в запекшейся крови. Велесов поднялся и сел. Я опустился на щит и откинулся на стену, вытянув раненую ногу.

Стена вздрогнула от того, что рядом уселся Коловрат.

– Жив, Владимир Иванович? Ну и слава Богу!

Евпатий вытянул руку, в которой он держал свой огромный меч, и, морщась, осмотрел его. Меч был в крови, которая уже успела местами замерзнуть. Он чуть наклонился, подтащил за ногу труп монгола и тщательно вытер клинок о его халат. Снова критически оглядел меч, затем повторил процедуру. Я усмехнулся, глядя на его манипуляции, вспоминая, как он разил поганых в бою. Меч Коловрата огромен и тяжел, но в руках Евпатия клинок порхал, будто тростинка, от одного удара разваливая пополам вместе со щитом очередного кандидата на победителя Великого Богатыря.

– Хичирхэг! Мэхэл багатур! – кричали монголы Коловрату. Но, видя неудачу очередного соратника, монголы упорно лезли под его смертоносный меч. Евпатин и располовинил врагов больше всех.

Из-за стены появились Горин и дед Матвей. Коловрат отложил клинок и посмотрел на Кубина. Тот потоптался, намереваясь присесть на корточки, потом плюнул и сел на труп степняка, подложив под себя щит. Демьян сел рядом с Борисом.

– Почему Батый так в нас вцепился? – спросил Коловрат. – Ведь уже почитай целый тумен тут положили.

– Дело принципа, – хрипло ответил Кубин.

– И чести, – добавил я. – Как же, непобедимый хан всей ордой не может одолеть какие-то пятнадцать сотен.

Нас давно уже не пятнадцать сотен, но все наши павшие внутри гуляй-города и монголам не видны. И гуляй-город стоит нерушимо.

– И кровник он твой, не забыл?

– Не забыл, – хмыкнул Евпатин. – Сам пусть придет и спросит, а я отвечу.

И покачал своим мечом.

– Оно, конечно, хорошо бы, – вздохнул дед Матвей. – Да только не придет он сам, кого попроще пошлет. Я с башни вот что углядел: пять волокуш на поле въехало. Никак пороки Батыю привезли. Засуетились они там.

– Кликните обозного старшину, пусть земляное масло и особые стрелы приготовит.

– Нет его, Владимир Иванович, – прохрипел Борис. – Он погиб.

– Боярин! – Из-за стены выскочил ратник и подбежал к нам. – Поганые пороки собирают.

У передовой стены собрались все ратники и смотрели на лагерь монголов. Перед холмом, примерно в ста пятидесяти саженях от нас, суетились серые фигурки вокруг четырех конструкций. Камнеметы собирались неожиданно быстро. Жаль, что картечь не достанет, а снарядных фугасов у нас кошкины слезки – всего пять штук. Будем забрасывать стрелами с нефтью. И подожжем.

109