«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - Страница 78

Наконец мокрые и очень сердитые близнецы вскочили и, сверкнув глазами, развернулись ко мне.

Первый потер свою руку и, по-медвежьи взревев, кинулся в атаку. А вот зря так он. Увернулся и подбил ему ногу, да так, что тот пролетел несколько метров и опять растянулся на мокрой траве, а я «ласково» встретил второго близнеца, который тоже собрался сграбастать меня за ворот. Только зря он так, конечно, кто как не я ему объяснит, что нападать таким макаром – это заранее проиграть. Шагаю в сторону, и его левая рука легко попадает в захват, болезненно скручиваю пальцы, и он, вытянувшись, как заправский кавказец, начал семенить, изображая лезгинку. О, первый уже вскочил, значит, опять надо прикрыться братом, или накрыть братом… Поворачиваюсь, и бугай покорно идет по кругу, а куда он денется? Веду близнеца постепенно ускоряя, так как второй вот-вот меня схватит, и, наконец, направляю моего визави навстречу брату. Удачно. Раздается звук, похожий на щелчок двух бильярдных шаров – близнецы, стукнувшись головами, в обнимку оседают на землю. Вокруг раздается одобрительный гул. Оказывается, в небольшом отдалении толпятся и наблюдают за нашей схваткой ратники, да и со стен стали поглядывать, а у крыльца стоит группа бояр, среди которых хмурый Кубин, чуть бледноватый Борис, напряженные братья Варнавины. А рядом…

Нет, не князь, а боярин в богато украшенной брони. Уж слишком крупный телом, князь поменьше будет. Так, я понимаю, что представление закончилось. Глянул мельком на братьев-близнецов, те, потряхивая головами, сидели на земле. Направляюсь к крыльцу. А боярин показывает на шевелящихся в очередном нокауте близнецов и говорит в сторону ратников:

– Смолин, Бессчастный! В людскую их отведите да присмотрите, чтоб не учудили чего.

– Знакомьтесь, бояре. – Кубин показывает на меня. – Это князь Владимир Иванович. А это сотник княжеской дружины боярин Дорофей Семенович.

Вот и познакомился с еще одной исторической личностью. Он тоже, как и князь, погибнет в битве на реке Сить. Но до того сражения еще далеко, может, и обойдется, если у меня все получится. Улыбаюсь и, приложив руку к груди, говорю:

– Здрав будь, Дорофей Семенович.

Тот улыбается и протягивает мне руку. Крепкая рука у сотника, а он оглядывает меня и говорит:

– Сразу видать – Велесовская порода. Знавал я отца твоего. Крепкий и справный боярин был, хоть и горд больно. А ловко ты, княже, братьев Борзовых увалял! Ловко. Хоть и по виду не силен кажешься.

Он красноречиво посмотрел, как уводят за терем идущих на полусогнутых ногах близнецов. Ну да, каждый из них здоровей меня минимум в полтора раза. Кстати, Демьян, когда окрепнет и заматереет, станет таким же. Это я, получается, двух Демьянов увалял. А Дорофей Семенович махнул рукой и сказал:

– Ну да ладно, пойдемте, бояре, князь ждет.

Угу, натешился князюшка зрелищем, а теперь и поговорить захотел. Вошли в терем. В большой светлице, где мы сидели, ожидая приема, стало гораздо светлей. Это прибавилось свечей, вместе с ними прибавилось смрада. Тут дверь рядом с «неудобным» креслом открылась, и к нам вышел князь. Так, стоп, не понял? Это не великий князь. Вышедшему к нам парню на вид лет двадцать. Сын? Который? Их у Юрия Всеволодовича вроде как трое было.

Парень подошел к деду Матвею и, улыбнувшись, сказал:

– Ну, здравствуй, дядька Матвей. Давно я тебя не видел.

– Да, Владимир Юрьевич, почитай пять годин не виделись.

Так, понятно, это младший из братьев. Интересно, где сам Великий князь? И почему тут только младший сын? Он что, как в сказках, самый умный, или наоборот? Ага, пришел непонятный князь с дружиной, так пусть младший со мной разбирается, не жалко, а сам укатил в стольный град. Он его и в Москве за себя оставит, где княжич в плен и попадет. А Кубин обнял княжича, затем представил меня:

– Позволь представить тебе, Владимир Юрьевич, Владимира Ивановича Велесова, князя Керженского.

Княжич кивнул мне, не сводя глаз. И я поклонился тоже в стиле «а-ля самурай». Будь на месте Владимира Юрьевича его отец, великий князь, приветствовал бы так же. Княжич поздоровался с Борисом и остальными боярами, а затем спросил:

– Скажи как есть, княже, для чего тебе большая дружина?

– Как же князю без дружины? – улыбнулся я в ответ. – Невместно! И мыслил я с великим князем об этом поговорить, да придется, видно, подождать. Или нет?

– Добре, – кивнул княжич. – Пройдемте в светлицу мою, а тут нам брячину соберут покамест.

В дверь за креслом прошли все, кроме братьев Варнавиных. Дед Матвей что-то шепнул им, и они, поклонившись княжичу, ушли. Светлица княжича была немногим меньше той, откуда пришли. Тут тоже имелся большой стол. Я кивнул деду Матвею, и он поставил на стол тот ларец, в котором у нас хранились записи и наша карта. Пока Кубин доставал карту, я спросил парня:

– Скажи, Владимир Юрьевич, а где великий князь?

– Во Владимир уехал, по делам. Мне велел тебя встретить. Если с тобой вопрос благополучно разрешу, то даст мне на кормление Москву.

Понятно, как я и думал. Рейтинг великого князя упал еще на один пункт, а его сына, наоборот, поднялся.

Расстелили карту, увидев которую княжич, подняв брови, удивленно сказал:

– Дивно сие. Видел я такое уже, только гораздо меньше и на коже нарисовано.

Владимир Юрьевич склонился над картой и сразу нашел на ней Нижний Новгород. Потом, проводя пальцем по синим линиям рек, стал читать названия крепостниц и городов.

– Я так мыслю, это Ока.

– Да, Владимир Юрьевич.

Парень остановил палец у Рязани, а дед Матвей сказал: